Особенности представительства деструктивных сект и экстремистских религиозных организаций в Интернете

Яковлева М.Г.

Аннотация. В статье освещается роль киберпространства в формировании девиаций религиозной жизни, а также общая характеристика причин, форм и стратегий деятельности деструктивных сект и экстремистских религиозных организаций с использованием Интернета.

Ключевые слова: деструктивные секты, религиозный экстремизм, Интернет, кибервербовка, критическое мышление.


Features representation of destructive cults and religious extremist organizations in the Internet

Yakovleva M.G.

Abstract. The article presents the role of cyber-area in the development of religious deviations as well as the general characteristic of causes, forms and strategies of cult and religious extremism activity in the Internet.

Key words: destructive cults, religious extremism, Internet, cyber-recruiting, critical thinking.


Еще недавно российскую общественность потрясло дело Варвары Карауловой – бывшей студентки философского факультета МГУ, совершившей попытку пересечь турецко-сирийскую границу с целью присоединения к ИГИЛ (запрещенной в России террористической организации). Сегодня девушка обвиняется в попытке совершения преступления, в котором она гипотетически могла выполнять роль «террористки-смертницы». Нашумевшая история началась на просторах киберпространства, где на одном из сайтов девушка познакомилась с молодым человеком, после чего продолжила общение с ним в популярном мобильном мессенджере WhatsApp. Юноша оказался одним из вербовщиков ИГИЛ, которому, в конечном счете, удалось уговорить студентку оставить прежнюю жизнь и присоединиться к рядам исламистов. Получив широкую огласку, дело привлекло внимание множества специалистов, журналистов, а также социальных деятелей, поспешивших разобраться в деталях произошедшего. Одной из характеристик таких обсуждений стало подчеркивание роли Интернета в области распространения контркультурных форм религиозной жизни в современном мире.

Прецеденты, когда киберпространство содействовало культовому и религиозному насилию, случались и раньше. Так, согласно японскому изданию «Japanese newspaper reports», когда токийская полиция изъяла множество CD из здания, принадлежавшего террористической секте Аум Синрике, в них были обнаружены длинные списки электронных адресов, принадлежавших студентам японских колледжей. Силовые структуры убеждены, что секта могла использовать свыше 40 тысяч email-контактов для вербовки новых членов из числа учащейся молодежи [5, c. 147].

Хронологически первым деструктивным культом, имевшим представительство в Интернете, стала община «Небесные врата» [4]. Общественную огласку секта получила в марте 1997 года после коллективного самоубийства своих членов на одном из ранчо Калифорнии. Культовый суицид был приурочен к приближению кометы Хейла-Боппа, за которой, как полагали члены общины, летит космический корабль, предназначенный для того, чтобы забрать их души в межгалактическое путешествие. Примечательно, что «Небесные врата» имели достаточно эффектный для того времени сайт, делая информацию о жизни общины доступной для всех пользователей Интернета. Веб-страница включала множество ярких графических изображений, но основу контента сайта составляли догматы секты. В дни, непосредственно предшествующие массовом самоубийству членов группы, их веб-страница провозглашала: «Красная тревога. Комета Хейла-Боппа приносит конец времен». Эксперты подчеркивают, что «Небесные врата» не могли добиться больших успехов в распространении своих идей посредством веб-страницы в 1997 году по причине того, что Интернет не обладал такой популярностью, как в наши дни. Однако секта во многом опередила свое время, заложив новый вектор развития деструктивной религиозности в современном мире.

Торговые центры, транспортные терминалы и улицы были основной ареной для сектантской вербовки в США в шестидесятые и семидесятые годы прошлого века. В России аналогичная ситуация имела место в девяностые и двухтысячные годы. Сегодня, как замечает американский психотерапевт и исследователь культовой травмы R. Aron, молодые люди могут натолкнуться на деструктивную религиозную группу простым нажатием на клавишу мышки [1, c. 28].

В этой связи перед ученым сообществом встал вопрос: какова роль киберпространства в формировании девиаций религиозной жизни?

Киберпространство можно сравнить с зеркалом нашего общества. Эта аллегория означает, что присутствие любых контркультурных феноменов в Интернете является отражением социальных процессов, существующих в реальном мире. Поэтому ошибочно рассматривать Всемирную паутину как исходную причину нарастания культового насилия. Вместе с тем, киберпространство сегодня действительно оказалось удобной нишей для функционирования всевозможных сект и экстремистских религиозных групп.

Во-первых, Интернет позволяет создать привлекательный образ организации (посредством эффектных сайтов, интересных материалов, благовидной информации о контркультурном движении и возможности ее предоставления на различных языках мира, сфабрикованных положительных отзывов, в том числе комментариев от известных масс-медиа персон и т.д.). Современность диктует необходимость представительства в Интернете, когда личный аккаунт и веб-страница становятся своеобразным окном в мир для любого сообщества.

Во-вторых, киберпространство характеризуется анонимностью и высокой скоростью обновления информации, что позволяет в краткие сроки делать доступными огромные объемы экстремистского контента, не подвергнутые никакой внешней цензуре и, при желании самого адресанта, позволяет оставаться ему неизвестным.

В-третьих, современные опции позволяют «фильтровать» нежелательную для сообщества информацию: блокировать сообщения и отзывы недоброжелателей: оппозиционных исследователей, бывших членов организации и их родственников; либо, в зависимости от политики лидера секты, напротив, акцентировать внимание на сообщениях подобного рода, выставляя недоброжелателей клеветниками, а себя – угнетаемым социальным сообществом.

В-четвертых, формы представительства в интернет-пространстве достаточно вариативны. Доктор M. Carr-Gregg из австралийского центра подросткового здоровья в Мельбурне справедливо отмечает: «Разумеется, нашим детям необязательно покидать дома, чтобы оказаться в ловушке. Интернет наводнен множеством «духовных» хищников, распространяющих свои проповеди и обманчиво красочные образы для привлечения новых членов во всевозможных чатах и сайтах». [2].

В-пятых, известно, что вербовка новых членов «на улице» сопряжена с большими затратами времени и сил, а также рисками привлечь нежелательное внимание со стороны правоохранительных органов. Кибервербовка, в свою очередь, лишена подобных неудобств. Впрочем, далеко не все одиозные группы отказываются от т. н. вербовки «door-to-door» (от двери к двери), делая ставку на харизму вербовщика и его способность находить общий контакт с потенциальными членами в живом общении. Dawson L.L. считает, что успех индоктринации во многом зависит от интенсивного личного взаимодействия потенциальных адептов с действующими представителями той или иной религии, а также участия в их деятельности [3, с. 3-9].

В этой связи важно подчеркнуть, что, несмотря на широкие возможности киберпространства в популяризации и распространении культового насилия, оно обладает определенным ограничением, связанным с отсутствием непосредственного эмоционально-личностного контакта между вербовщиком и его жертвой.

Впрочем, следует признать, что этот «недостаток» покрывается тем, что вербовщики экстремистских движений зачастую апеллируют не к эмоциональной депривации, а к категоричности и недостаточной гибкости в суждениях, максимализму своих потенциальных последователей. Психологическое застревание в отрочестве делает из человека вечного бунтаря. Чем радикальнее движение (как религиозное, так и политическое), тем привлекательнее оно выглядит для лиц, психологически увязших в периоде «бури и натиска». Революционеры, террористы, радикалы, экстремисты в некотором смысле так и остались подростками, продолжающими видеть мир сквозь призму «черного» и «белого». И в этом мировосприятии для них не существует иных оттенков.

Важно подчеркнуть, что представительство деструктивных сект и религиозного экстремизма в Интернете сделало его одним из инструментов изучения данного феномена. Согласно профессору израильского университета, в Хайфе G. Weimann в 2006 году интернет-пространство содержало около пяти тысяч сайтов религиозно-террористического характера. Ученый подчеркивает, что создатели всех подобных ресурсов избирают три основных стратегии действий [6, с.1].

Первой из них является провозглашение идеи, согласно которой у религиозных экстремистов нет другого выбора, кроме как насилие. Сам террор позиционируется в качестве единственно возможной реакции притесняемых людей на гнет врага. Многократно подчеркивается, что сами организации, их лидеры и сторонники несправедливо преследуются, а свободы, в частности, свобода слова, ограничивается. Тактика, изображающая религиозных экстремистов как угнетаемых диссидентов, вызывает сочувствие у отдельных лиц.

Деструктивные секты действуют более манипулятивно, избегая открытых форм конфронтации с обществом. Их задача – эксплуатация не «чужаков», а собственных членов. Впрочем, история знает примеры, когда культовое насилие вершилось в отношении сторонних, невинных граждан (террористический акт в токийском метро, устроенный сектой Аум Синрике; серия жестоких убийств, учиненных сектой «Семья Мэнсона» и т.д.).

Вторая стратегия связана с демонизацией и делегитимацией образа врага. Члены движения или организации позиционируются как борцы за свободу (или духовное развитие), в то время как остальное общество – безжалостным недругом, попирающим их права и достоинство или покушающимся на духовно-нравственные идеалы. В случае фактов террора, мы сталкиваемся с проявлением внешнего локуса-контроля, когда ответственность за насилие перекладывается агрессором на своих жертв. Пострадавшим приписывается жестокость, бесчеловечность и аморальное поведение.

Третья стратегия сводится к использованию языка ненасилия, который противопоставляется существующему образу группы. Многие сайты экстремистских религиозных движений и сект декларируют, что ищут мирные способы решения сложившихся проблем, что их конечной целью выступает дипломатическое урегулирование, достигаемое переговорами с репрессивным правительством или его отдельными структурами.

Особенно сильно усугубляет проблему заинтересованность лидеров таких организаций в вербовке молодых людей, т.е. тех, кто наследует, воспроизводит и совершенствует сложившиеся структуры общественных отношений. Немалая роль здесь принадлежит киберпространству – во многом стихийному по своему характеру фактору. Именно поэтому сегодня с особенной остротой перед педагогами встает задача развития у учащихся критического мышления – способности подвергать анализу входящую информацию, оценивать степень аргументированности тех или иных постулатов, решать актуальные проблемы и задачи, в первую очередь, руководствуясь собственными убеждениями и опытом. Свободное от шаблонов мышление становится основой самостоятельного развития личности, нивелирует риски формирования социальных девиаций у молодежи. В этом свете уместно процитировать знаменитого исследователя авторитарной личности Т. Адорно: «…Когда речь идет о восприимчивости к фашистской пропаганде, решающим фактором является лишь то, мыслят ли они стереотипами…не задумываясь о причинах, или же их отношение к религии является следствием самостоятельного мышления» [7, c. 250].

Особая роль в профилактике интернет-влияния одиозных религиозных групп на молодежь принадлежит киберпедагогике – активно развивающейся отрасли педагогического знания, научно обосновывающей специально организованную целенаправленную и систематическую деятельность по кибервоспитанию, киберобучению и киберобразованию современного человека в процессе его киберсоциализации средствами современных информационно-коммуникационных технологий. [8, c. 18]. Интернет сегодня все больше напоминает арену, где разворачивается борьба за ум, чувства и время человека. Задача педагогов – помогать подрастающему поколению сохранять свою личностную целостность, непредвзятость и индивидуальность позиции по отношению к происходящим в мире и собственной жизни событиям, формировать трезвую оценку по отношению к современным авторским доктринам, предлагающим «рецепт» правильной (праведной) жизни.

 

Литература:

  1. Aron A. Cults, terror, and mind control. – Point Richmond, California: Bay Tree Publishing, 2009. – 224 p.
  2. Carr-Gregg M. Letter to the Editor ‘The Dangers of Love Bombing’ // The Melbourne Age, April 1997, Melbourne, Australia.
  3. Dawson L.L. Doing Religion in Cyberspace: The Promise and the Perils // The Council of Societies for the Study of Religion Bulletin. – 2001. – № 30. – Pp. 3-9.
  4. Santamaria del Rio L. The Internet as a New Place for Sects // International Cultic Studies Association [Электронный ресурс] – URL: http://www.icsahome.com/articles/the-internet-as-a-new-place-for-sects#ftnt1 (дата обращения: 11.11.2016).
  5. Snow R.L. Deadly cults: the crimes of true believers. – Westport, Connecticut: Praeger, 2003. – 248 p.
  6. Weimann G. How Modern Terrorism Uses The Internet // United States Institute for Peace. – March. – 2004. – 12 p.
  7. Адорно Т. Исследование авторитарной личности. – М.: Серебряные нити, 2001. – 416 с.
  8. Плешаков В.А. Киберсоциализация: социальное развитие и социальное воспитание современного человека // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Серия: Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика. – 2010. – Т. 16, № 2. – С. 15–18.

 

© Яковлева Мария Григорьевна

Яковлева М.Г. Особенности представительства деструктивных сект и экстремистских религиозных организаций в Интернете  / М.Г. Яковлева // Электронный научно-публицистический журнал "Homo Cyberus". - 2017. - № 1 (2). [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://journal.homocyberus.ru/jakovleva_M_Osobennosti_predstavitelstva_d..., свободный. - Загл. с экрана.