Поликультурное понимание в эру киберсоциализации общества и человека: теоретические основы старой игры

Звонова Е.В.

Аннотация. Развитие цивилизации характеризуется активной эволюцией знаково-символических средств, которые создали виртуальную реальность, особую представленность образа мира. В рамках киберпространства реализуется творческий потенциал человека, его стремление к свободе и активное взаимодействие культур. В статье рассматриваются теоретические основы поликультурного понимания, основы современного диалога культур. Безграничное развитие информационного пространства требует развития нового человека, открытого к диалогу с «Значимым Другим». Музыкальное искусство согласно метафоре Г. Гессе выступает основой культурного осознания и понимания ценности человеческого бытия. В статье представлены компоненты анализа модели мира, как символически представленного обобщенного сценария взаимодействия людей.

Ключевые слова: поликультурное понимание, информационное пространство, культура, символ, диалог культур, киберсоциализация, киберпсихология.


Abstract. Development of civilization is characterize by active evolution of sign-oriented and symbolic means that created the virtual reality, a specific representation of the world image. Creative potential of an individual, his strife for freedom and active interaction of cultures are implemented within the cyberspace. This article presents theoretical foundations of multicultural comprehension, bases of the modern dialogue of cultures. Limitless development of information space requires the development of a new human being, open to a dialogue with a “Significant Other”. According to the metaphor of H. Hesse the art of music is the basis for understanding and comprehension of human existence value. The article presents components of analysis of the world model as a symbolically represented generalized scenario of human interaction.

Key words: multicultural comprehension, information space, culture, symbol, dialogue of cultures, cybersocialization, cyberpsychology.


…если бы я должен был знакомить учеников, например,
с Гомером или с греческими трагиками,
я не пытался бы внушить им, что поэзия –
это проявление божественного начала,
а постарался бы открыть им доступ к поэзии
через точное знание ее языковых и ритмических средств…
Герман Гессе «Игра в бисер»

 

Современное состояние развития цивилизации характеризуется неостановимым процессом расширения информационного поля – современные средства коммуникации создают условия для становления человека нового типа [12] и реализации глобального диалога культур. Следует признать, что существование и взаимно обогащающее общение с другими людьми осуществляется человеком XXI века в двух сторонах одного мира: понимаемых в традициях классического рационализма «объективной реальности» и знаково-символической реальности киберпространства.

Возникновение и активное развитие киберпространства дало принципиально новый отсчет времени эволюции человека, поскольку, знаки, символы и тексты перестали быть просто средствами, а позволили создать абсолютно иную реальность, в которой человек наконец-то полностью может реализовать свой заложенный природой созидательный потенциал. Киберпространство создает огромные возможности взаимодействия многих культур.

Однако мы можем наблюдать два взаимоисключающих процесса – с одной стороны, осуществляется взаимопроникновение и культурное обогащение, с другой – возникают и ширятся трагические конфликты, порожденные непониманием представителями одной культуры носителей другой.

В данной ситуации бремя гуманитарной миссии выпадает на психологическую науку и образование, поскольку образование выполняет функцию трансляции, передачи и создания условий для усвоения и расширения культурного наследия, а психологическая наука демонстрирует обширные возможности изучения различных аспектов культурного взаимодействия.

Искусство, художественная культура содержат неисчерпаемый и безграничный потенциал гуманитарного развития, потому что искусство изначально суммирует и кристаллизует все, что относится к области общечеловеческого и поистине гуманитарного. Кроме этого, язык искусства как коммуникативная система веками создавался и развивался нацеленным не только на передачу информации, но в большей степени ориентировался на диалогическое взаимодействие, проявляющееся в ответной реакции понимания, сопереживания, со-действия.

Однако, несмотря на то, что психология искусства активно и плодотворно развивается, актуальным остается вопрос метода, поставленный еще Л.С. Выготским в 30 годы прошлого века, когда он писал о необходимости создания объективно-аналитического метода при котором художественное произведение рассматривается как совокупность эстетических знаков, направленных на возбуждение ответной эмоциональной реакции, как особая форма познания: «…произведение искусства …система раздражителей, сознательно и преднамеренно организованных с таким расчетом, чтобы вызвать эстетическую реакцию. При этом, анализируя структуру раздражителей, мы воссоздаем структуру реакции» [3, c. 33]. Л.С. Выготский предлагает «формулу» объективно-аналитического метода: «…от формы художественного произведения через функциональный анализ ее элементов и структуры к воссозданию эстетической реакции и к установлению ее общих законов» [3, c. 33]. Необходимо рассмотреть наполнение каждого элемента указанной схемы, поскольку «развитие теоретического понятия означает развитие его теоретического содержания» [2, с. 147].

Искусство отличается высоким уровнем символизма [15], контекстуальностью, связями с культурой (эпохой, художественным течением, школой и т.д.). Художественный язык формируется и развивается в рамках определенной культуры. В средствах и приемах формообразования языка, логических законах построения текста проявляются все характеристики культурно-исторического сознания эпохи. Художественная деятельность человека характеризуется тем, что предметом творческого, символического осмысления, воплощения и приглашения к диалогу становится все, что включается в само понятие «человечность».

Взаимодействие человека и искусства является многосоставным процессом, который можно определить как понимание, т.е. форма освоения действительности, означающая раскрытие и воспроизведение смыслового содержания предмета [7]. Объективно-аналитический метод изучения искусства основывается на декодировании информации, которую художник (композитор, скульптор, архитектор, режиссер и т.д.) заключил в художественной форме, представляющей собой «открытый текст» [18]. Слушатель (читатель, зритель и т.д.) становится активным участников со-творчества в процессе погружения в обстановку и культуру, в духовный климат современной или прошедшей эпохи. Понимание произведений искусства происходит в единстве интеллектуального действия декодирования информации и аффективного ее переживания.

В культурно-исторической традиции познание рассматривается как единство когнитивного и эмоционального, причем переживание рассматривается как аспект «преломления», «прохождение через» очень индивидуальное, активное включение себя в некое явление или событие, как в ситуацию, активное взаимодействие с другими людьми и миром. Понимание художественного произведения есть фактическое его создание и воссоздание со своим участием. Развитие человека «является результатом уникальных интер-психологических драматических коллизий, которые он пережил, и средств их преодоления» [2, с. 143]. Переживание создает единство личности и среды, неповторимого индивидуального и социального, культурно типичного.

Результатом когнитивных и аффективных действий выступает создание художественного образа, личностного переживания ситуации художественного произведения [6].

Теоретической основой рассматривается философская концепция диалога культур В.С. Библера, который, опираясь на теоретические положения Л.С. Выготского о единстве мышления и речи, обосновывает типологию культур, основываясь на психологических законах развития человечества. Проводя анализ логической структуры текстов, принадлежащих к разным эпохам, В.С. Библер приходит к философскому обоснованию логических структур через типичные для определенной эпохи логические операции, приводящие к формированию и бытованию психологически обусловленных форм текстов. При этом выстраивается общая логика развития цивилизации, как смены типов культур, порожденных разными типами культурно-исторического мышления [1].

Данный подход не просто не противоречит, а позволяет суммировать и систематизировать изыскания, проводимые в русле культурно-исторической психологии (J.S. Bruner, M.D. Cole, R. DʹAndrade, E. Hutchins,  R.A. Shweder, R.C. Schank, R.P. Abelson, M. Wartofsky). Культурно-историческая психология считает необходимым изучать социальное окружение человека через исследование артефактов, как фундаментальных составляющих культуры, для моделирования обобщенных форм и процессов развития человечества [21, с. 12]. Современные психологи обращаются к аналитическим ветвям социальных и гуманитарных наук в поисках методологического основания представленности культуры в психике [8, с. 11], рассматривая различные культуры, как отличающиеся друг от друга совокупности моделей поведения и материальных продуктов, освоенных символов. Главное отличие одной культуры от другой – это принципиально отличная от иных система смыслов, находящихся в сознании носителя культуры [8, с. 142].

Признание временнόго и цивилизационного аспектов культурного опосредствования, ведущей роли речи, поскольку при помощи слов человек создает новый мир, который, прежде всего, воплощается не в новых орудиях деятельности, а в создании нового мира идей и новой философии, привели к появлению идеи обобщенной всеобщей абстракции развития человечества. При помощи остроумной метафоры «Игры в бисер» Г. Гессе формулирует философское предположение, идею о возможности создания универсального языка и метода «для выражения и приведения к общей мере всех интеллектуальных и художественных ценностей и понятий» [5, с. 111-112].

Выбор музыкального искусства как символического представления мироздания воплощен в философском трактате С.К. Лангер «Философия в новом ключе» [20], современнике «Игры в бисер». Развитие музыкального языка как коммуникативной системы символизирует эволюцию развития символического представления структуры мира, представленной в разных культурах. Термин «ключ» С. Лангер использует в музыкальном аспекте, как исходное обозначение «ключевой», исходной точки фиксации.

В современной культурно-исторической психологии признается изучение человека в контексте заданной структуры, результирующей культурное опосредование [22, с. 208]. Артефакты позволяют создать представление о моделях (R. DʹAndrade), схемах (J.S. Bruner) и сценариях (R.C. Schank, R.P. Abelson), организующих жизнедеятельность человека в контексте отдельной культуры. Культурные модели, схемы и сценарии являются результатами культурного различия в мышлении, что, в свою очередь, позволяет совершить «обратное действие»: при помощи функционального анализа элементов и структур возможно вывести специфические характеристики типов мышления представителей разных культур. Это является продолжением линии развития отечественной психологии, начатой Л.С. Выготским в описании до логического мышления, в полевых исследованиях А.Р. Лурия в Средней Азии и наиболее полно представленная в комментариях П.Я. Гальперина работ Л. Леви-Брюля [4]. В экспериментах А.Р. Лурия жители отдаленных кишлаков, не получившие никакого образования, не умеющие читать и писать, классифицировали предъявляемые им предметы по законам «партиципативной логики» (Л. Леви-Брюль), размещали рядом, «объединяя в один класс» полено, пилу и топор, откладывая лопату, которая не нужна при рубке дров. Во время экспериментов было отмечено, что в восприятии местных жителей отсутствуют оптические иллюзии, т.е. восприятие движения и формообразование, целостная представленность образа также связаны с культурой.

Специфика культурно-исторического мышления складывается и одновременно формирует саму культуру во всем многообразии артефактов (моделей, схем и сценариев) как контекст, связная целостность, обеспечивающая согласование всех частей. Культура как контекст жизнедеятельности отражает мировоззрение человека, в обобщенном виде представленной в научной парадигме. Мышление является предварительным условием осуществления деятельности человека, оно обеспечивает представленность многообразия видов человеческих практик и отражается в структурном воплощении продуктов деятельности. Культура определяет наличие и характеристики контекста, вбирающего в себя различные системы деятельности [19, с. 67].

Наша задача – представить в идеальной, философско-логически обоснованной и психологически интерпретированной, предельно освобождённой от случайностей форме структуру последовательного и параллельного возникновения, развития и существования различных культур, и на основании данного методологического положения описать суть объективно-аналитического метода понимания художественного произведения, как модели мироздания, образа мира, определяющего наличие и саму возможность диалога культур.

Термин «образ мира» в работах А.Н. Леонтьева был введен как начало нового подхода к изучению познавательной сферы, согласно которому ориентировка субъекта происходит не в физическом мире, а в контексте построенного субъектом образа объективного мира. А.Н. Леонтьев предлагал рассматривать «образ мира» как интегрирующую составляющую системного описания всей феноменологии познавательной деятельности человека, выступающей результатом предшествующего опыта человека и отраженной в системе значений и смыслов, определяющей качество ориентировки человека и характер его деятельности [9].

Образ мира инициирует, запускает каждый отдельный акт познания, выступая как образование, детерминирующее деятельность. Сама деятельность субъекта способствует приращению знания. Образ мира есть система ожиданий, порождающая целостное представление об изучаемом явлении и его функциональных связях с миром, «на основе которых идут структурирование и предметная идентификация отдельных чувственных впечатлений» [16].

Исследуя функции образ мира в контексте изучения мышления, В.В. Петухов выдвигает гипотезу: ядерные структуры образа мира – это представление мира, поверхностные – знания о нем. Функционально ядерные структуры в единстве когнитивного и аффективного выступают как фундаментальные опоры существования человека, отражающие его действительные связи с миром, представление и переживание себя в нем. Поверхностные структуры имеют рефлексивную природу, связаны со специальным, целенаправленным познанием мира [11].

Обобщенный опыт деятельности, прежде всего, повышает уровень ориентировки в условиях: субъект приобретает способность «видеть» условия, в которых ему «дана» цель, не только как таковые, но как условия, за которыми стоит опыт их преодоления, преобразования и создания. «Обобщенный способ действия, знание, образ мира генетически соотносятся между собой» [10], и чем выше уровень обобщения опыта деятельности, тем глубже процесс познания окружающей действительности, тем полнее образ мира субъекта и точнее его ориентировка в условиях достижения цели деятельности. Образ мира определяет сам принцип решения познавательной задачи [11].

Работы С.Д. Смирнова подчеркивают прогностическую направленность образа мира, который осуществляет механизм динамического контроля неопределённости в построении актуального образа реальности, на основе которого осуществляется планирование и регуляция деятельности [17].

Образ мира в обобщенном виде закрепляет в сознании человека общую логику возможного сценария, модели взаимодействия с окружающей средой. В таком виде образ мира способствует непрерывной генерации гипотез возможной организации познаваемого объекта или процесса, его логического описания и т.д. – всего того, что встраивает познаваемый феномен в систему «субъект – действительность». Идея рассмотрения образа мира в виде «управляющей инстанции» всей познавательной деятельности человека базируется на фундаментальном положение о том, что психический образ имеет активную, а не реактивную природу, образ не является только ответом на внешнее раздражение, поскольку стимуляция органов чувств служит не стимулом к началу построения образа, а средством для проверки, подтверждения или коррекции перцептивных гипотез, которые строятся субъектом непрерывно в качестве способа «вычерпывания» субъектом информации из окружающего мира. Познавательный процесс организуется по принципу «встречного уподобления», то есть постоянного соотнесения имеющегося образа и получаемых стимулов [17].

Разные типы культур являются результатом опосредствования разных образов мира:

1. Образ мира определяет выбор исходной, смыслообразующей «ключевой точки» выстраивания всей системы мироздания, которая определяется по отношению к самому человеку – выступает ли отдельное «Я» началом всей системы бытия и как определяет данное «Я» смысловое содержание предметов и явлений (E. Cassirer, M. Heidegger, В.С. Библер и др.);

2. Образ мира содержит представления о «правильной», допустимой логике (соотношения, принятые закономерности, повторяющиеся последовательности) доказательства и признания существования каждого элемента мира (самого человека, предметов и явлений); это допустимые логические связи создают структуру образа мира в сознании (Л. Леви-Брюль, Л.С. Выготский, В.С. Библер);

3. Образ мира состоит из элементов, смысловых образований, которые отражают выбор и содержание элементов окружающего мира, подлежащих интериоризации – трансформации в системе, значимой для жизни деятельности, переживание и означение при помощи знаковых средств и включение, «допущение» в сознание (А.Н. Леонтьев, С.Д. Смирнов, В.П. Серкин и др.);

4. Важной характеристикой образа мира является «мистичность» (Л. Леви-Брюль, Б. Малиновский, М. Элиаде и др.) – признание или отрицание существования «высших» сил, возможности их непосредственного влияния на жизнь человека; механизм динамического контроля неопределённости: признание или отрицание конечности бытия;

5. Общие, повторяющиеся для всех знаково-символических систем отдельной культуры, характеристики построения культурных кодов, языков и правил создания текстов, логические основания знаково-символических структур, принципы символизации (Р. Барт, Е.Я. Басин, М.М. Бахтин, E. Cassirer, R.G. Collingwood, A.J. Greimas, U. Eco, S.K. Langer, Ch. Morris, Ch.S. Peirce, I.A. Richards, A.N. Whitehead и др.);

6. Образ мира отражает характеристики «культурно-исторического времени» – характеристики эмоционального переживания, движения, изменения, развития (Г.С. Кнабе, А.Н. Лой, В.И. Мартынов, С.С. Неретина, Г.А. Орлов, Г.С. Пак, И. Пригожин, W. Dilthey, A.J. Toynbee, M. Heidegger, J. Huizinga и др.);

7. Включение в образ мира культурного пространства – допущение единой последовательной системы «марширующих в ряд» культур (А.Ф. Лосев) или диалог культур как последовательно и параллельно развивающееся взаимодополняющее сообщество.

Таким образом, культура – есть материализация образа мира, интегральная представленность идеальной гипотезы, направляющей и организующей активность психики и постоянную трансформацию чувственной ткани сознания в значения.

Образ мира формируется в процессе познания, но одновременно образ мира определяет саму возможность познания, которое начинается еще в «довербальный период» развития ребенка. Формирование и функционирование речи является качественно важным этапом эволюции образа мира, поскольку слова определяют уже не отдельное явление, а целый класс явлений с подобными признаками. Образ мира переходит от контекстно-конкретного – к обобщенному. Исследователи билингвизма (Th. В.Seiler, W. Wannenmacher; T. Taeschner) отмечают развивающее влияние использования в практике двух языков. Это дает возможность ребенку понять наличие разных вариантов более общей системы, осознать состав и особенности лингвистических операций, стать социально более подвижным, что в целом существенно сказывается на познавательном развитии ребенка. Эффект усиливается при условии, если родители и другие родственники общаются с ребенком на одном, родном им языке. В этом случае языки становятся частью общего контекста разных культур, представленного невербальными и вербальными средствами.

В настоящий момент развития современного образования мы сталкивается с трагическим несоответствием содержания и возможностями поликультурного пространства, окружающего современного человека, и нацеленность, в первую очередь, гуманитарного образования на европоцентристские, классические традиции. Сталкиваясь в жизни с представителями и продуктами иной культуры, человек осуществляет процесс познания путем соотнесения имеющегося образа мира и получаемых стимулов по принципу «встречного уподобления»: инокультурные артефакты декодируются в контексте европейского, классического сценария. И наоборот. Информация выстраивается с точки зрения совершенно иного смыслового содержания и структурного наполнения, по остроумному определению Г. Гессе этот «скользкий путь недопустимых абстракций и аналогий» порождает «занятный этимологический и компаративистский вздор» [5, с. 109]. «Фельетон» становится высшим проявлением подмены изначального, культурно-исторического смысла понимания.

Поликультурное понимание художественного произведения базируется, в первую очередь, на определении типа культуры, который репрезентирует образ мира, построенный с точки зрения «ключевой точки» сознания – положения человека в мире с возможными значениями, логическими связями, допущением конечности бытия, формой переживания, набором и структурами культурно-исторических кодов. А потом, погружаясь в возможную гипотезу мироздания, создавая «возможный мир» (В.С. Библер), начинается поликультурное понимание, декодирование и переживание художественного произведения, как отражения ситуации взаимодействия в системе «Я – значимый Другой».

В «Игре в бисер» описывается студенческое упражнение из «первых партий» игры: «Мы до изнеможения считали долготы греческих слогов, чтобы потом потерять почву под ногами, когда нас вдруг ставили перед возможностью, даже необходимостью тонического, а не метрического скандирования» [5, с. 109]. Приводится пример, когда ученики, опираясь на постулат о греческой культуре, как колыбели европейской цивилизации, пытаются применить свойственный древнегреческой музыкальной системе принцип «мусического триединства» (смыслового взаимного дополнения музыки, слова и жеста) и выстроить музыкальную фразу, опираясь на структуру греческого словесного текста. Однако, понаблюдав за стараниями учеников, наставник убедительно обосновывает, что музыкальное произведение, написанное по законам европейской тональной музыкальной системы, не может быть «прочитано», понято и интерпретировано с точки зрения архаической системы.

Образ мира современного человека включает культурное наследие исторических ушедших цивилизаций; современных, рядом с нами сосуществующих, иных культурных миров. Современный мир – это диалог всего прошлого и настоящего в культуре XXI века. В процессе обучения изучая, рассматривая, воспринимая явление культуры, обучающийся видит его в контексте всего многообразия культур, ориентируется на «высший взлет и расцвет языка» проходит «за несколько минут путь, на который ему потребовались века» [5, с.110].

Г. Гессе определяет «смысл и величие нашей Игры»: «… в языке или хотя бы в духе Игры все имеет действительно значение всеобщее, что каждый символ и каждая комбинация символов ведут не туда-то или туда-то, не к отдельным примерам, экспериментам и доказательствам, а к центру, к тайне и нутру мира, к изначальному знанию» [5, c.109-110].

Принятие достижений культурно-исторической теории и практических исследований в качестве теоретических инструментов направлено на теоретическое осмысление природы и характера процесса взаимодействия «человек-искусственная среда» и его влияние на развитие. Культурно-историческая парадигма «заточена» на выявление диалектических аспектов процесса развития, а значит, на более глубокое его понимание [2].

В XXI веке уровень развития знаково-символической функции определяет возможность дальнейшего развития киберпространства, пугающее влияние которого объясняется возникающей абсолютной свободой созидания.

Библиография:

  1. Библер В.С. От наукоучения – к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век. – М.: Политиздат, 1990. – 413 с.
  2. Вересов Н.Н. Переживание как психологический феномен и теоретическое понятие: уточняющие вопросы и методологические медитации // Культурно-историческая психология. – 2016. – Т. 12. – № 3. – С. 129-148.
  3. Выготский Л.С. Психология искусства / Сост., автор посл. и ред. М.Г. Ярошевский: Подготовка текста и комментарии. В.В. Умрихина. – М., 1987. – 344 с.
  4. Гальперин П.Я. Лекции по психологии / Под ред. и с предисл. А.И. Подольского. – М.: Университет: Высш. шк., 2002. – 398 с.
  5. Гессе Г. Игра в бисер: роман / пер с нем. С. Апта. – М.: АСТ Астрель, 2011. – 539 с.
  6. Звонова Е.В. Психология искусства в новом ключе: символизация и поликультурное понимание: монография. – Пенза: Научно-издательский центр «Социосфера», 2016. – 355 с.
  7. Знаков В.В. Понимание как проблема психологии человеческого бытия // Психологический журнал. – 2000. – Т. 21. – № 2. – С. 7-15.
  8. Коул М. Культурно-историческая психология. – М.: «Когито-Центр», Издательства «Институт психологии РАН», 1997. – 432 с.
  9. Леонтьев А.Н. Психология образа // Вестник МГУ. Серия 14. Психология. – 1979. – № 2. – С.3-13.
  10. Новосёлова С.Л. Генетически ранние формы мышления. – М.: Московский психолого-социальный институт, 2010. – 320 с.
  11. Новосёлова С.Л. Развитие интеллектуальной основы деятельности приматов. – М.: МПСИ; Воронеж: Модэк, 2010. – 288 с.
  12. Петухов В.В. Образ мира и психологическое изучение мышления // Вестник Московского Университета. Серия 14. Психология. – 1984. – № 4. – С. 13-20.
  13. Плешаков В.А. Киберсоциализация человека: oт Homo Sapiens’a до Homo Cyberus’a: Монография. – М.: МПГУ, «Прометей», 2012. – 212 с.
  14. Плешаков В.А. Про мозаичную культуру и сознание человека в эпоху киберсоциализации / В.А. Плешаков // Электронный научно-публицистический журнал «Homo Cyberus». – 2016. – № 1. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://journal.homocyberus.ru/o_mozaichnoy_kulture
  15. Салмина Н.Г. Знак и символ в обучении. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988. – 288 с.
  16. Салмина Н.Г. Концепция Л.С. Выготского и проблема развития символической функции // Вопросы психологии. – 1994. – № 5. – С. 69-78.
  17. Смирнов С.Д. Мир образов и образ мира // Вестник Моск. ун-та. Сер.14: Психология. – 1981. – № 2. – С. 15-29.
  18. Смирнов С.Д. Прогностическая направленность образа мира как основа динамического контроля неопределенности // Психологический журнал. – 2016. – Т. 37. – № 5. – С. 5-13.
  19. Eco U. The role of the reader: Explorations in the semiotics of texts. — Bloomington; L., 1979. – 273 p.
  20. Engeström Y. Developmental studies of work as a testbench of activity theory: Analyzing the work of general practitioners // Understanding practice: Perspectives on activity and context / In S. Chaiklin & J. Lave (Eds.), Cambridge: Cambridge University Press, 1993. – PP. 64-103.
  21. Langer S.К. Philosophy in а New Key. А study in the symbolism of reason, rite and art. – Cambridge, Massachusetts, Harvard University Press, 1969. – 334 p.
  22. Shweder R.A. Thinking Through Cultures. – Cambridge (Mass.), London: Harvard University Press, 1991. – 420 p.
  23. Wartofsky M.W. Models Representation And The Scientific Understanding. Dordrecht: Holland / Boston: Usa / L.: England: D. Reidel Publishing Company, 1979. – 398 p.

© Звонова Елена Владимировна

Звонова Е.В.  Поликультурное понимание в эру киберсоциализации общества и человека: теоретические основы старой игры / Е.В. Звонова // Электронный научно-публицистический журнал "Homo Cyberus". - 2017. - №2(3). [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://journal.homocyberus.ru/polikulturnoe_ponimanie_v_eru_kibersociali... , свободный. - Загл. с экрана.